Разводящий Апокалипсиса - Страница 54

— Тлори, — повторил Валентин, вспоминая, где мог слышать это имя.

— Майнер Тлори, — прорычал Альгин Кроче. — Создатель эликсира Тлори, маг-целитель, воскресивший Негона Второго!

Валентин сжал губы. Теперь он понял, почему Эриох получил так много Силы от обыкновенного — на первый взгляд — магистра. Целитель Тлори был одним из старейших магов Побережья. Его врачебное искусство позволяло отдалять смерть сколь угодно долго. Эриох завладел Силой, которую Тлори собирал веками.

Валентин покачал головой. Тлори имел все основания бежать прочь от армии Эриоха. Захватить в плен великого целителя — мечта любого полководца; но убивать?! Пусть даже получив Силу — но потеряв бесчисленные заклинания, известные одному только Тлори? Даже лесные разбойники трижды подумали бы, прежде чем совершить такую глупость.

Однако Тлори убит, подумал Валентин, и убит человеком, которого трудно заподозрить в глупости. Живой Тлори стоил куда больше, чем вся его Сила, — но только в том случае, если пользоваться его услугами. Если Эриох ведет обычную войну, смерть Тлори — непростительная ошибка. Ну а если Эриох ведет войну магическую? Если он решил вытянуть Силу у всех магов, до которых сумеет добраться?

Валентин хлопнул себя по лбу. Ну конечно же! Ведь это Побережье!

Маг, открывший способ отнимать Силу, больше не имеет выбора. Раз такой способ существует, его может открыть кто-то другой; либо ты сам начнешь отбирать Силу, либо рано или поздно кто-то отберет ее у тебя. Любой другой маг отныне — твой смертельный враг.

Эриох не успокоится, понял Валентин, пока не перебьет всех. Для него это единственный способ снова почувствовать себя в безопасности.

— С тех пор, — нарушил молчание Рейлис, — мы наблюдаем за каждым движением Эриоха. По-видимому, Тлори был одной из первых его жертв — с каждым следующим обрядом Эриох действовал все эффективнее.

Чернота посерела, и Валентин оказался на продуваемой холодным осенним ветром площади небольшого городка. Восемь свежеоструганных столбов возвышались над длинным деревянным помостом; заходящее солнце золотило их верхушки, ярко выделявшиеся на фоне темной тучи, закрывавшей половину неба. К столбам были привязаны люди, и Валентину не пришлось долго ломать голову относительно их происхождения.

— Смерть нечестивцам! — закричал кто-то совсем рядом. — В огонь проклятых магов! Да здравствует Спаситель!

Клич подхватил другой голос, потом еще и еще. Не прошло и минуты, как вся собравшаяся на площади толпа — человек триста, по оценке Валентина, — дружно скандировала «В огонь проклятых магов».

Валентин огляделся по сторонам в поисках Эриоха — и разглядел его на балконе возвышавшегося над площадью мрачного здания. На таком расстоянии Сила его почти не ощущалась; но Валентин узнал великого мага по высокому росту, длинным седым волосам, орлиному носу и глубоко посаженным глазам. Эриох приподнял левую руку, и над площадью воцарилась тишина.

— Есть время для сева и время для жатвы, — заговорил Эриох тихим голосом, словно размышляя вслух, — время для трудов и время для праздников, время для площадной брани и время для нежных слов. Дураками зовем мы тех, кто путает малые времена. Но точно так же есть время для чудес, — Эриох повысил голос, и его левая рука простерлась по направлению к помосту, — и время для смирения! Истинно говорю вам, когда разверзлась пучина вод и поглотила некогда славный Ампер, закончилось время чудес, и настало время смирения. Магами называли мы этих людей в прошлые времена; отныне же имя им — нечестивцы. Потому что путая малые времена, мы идем против обычаев людских; те же, кто творит заклинания во времена смирения, противятся самой природе! Природа слепа, и кара ее падет на всех нас — как пала она на тысячи городов Фарингии, не ведавших, что переполнилась чаша терпения. Покарать нечестивцев самим, не дожидаясь всеобщей погибели — вот единственный долг человека во времена смирения. Поклонитесь же врагам вашим, потому что их смерть — ваше спасение!

Валентин ожидал продолжения этой выразительной, хотя и не совсем вразумительной проповеди. Но Эриох резко опустил руку, и на помост вскочили люди с горящими факелами. Взвилось пламя, повалил густой дым, раздались первые, еще человеческие крики боли.

Валентина подняло в воздух и перенесло к балкону, развернув лицом к лицу с Эриохом. Великий маг отступил в тень и стоял, разведя руки в стороны, вперед ладонями. Никакой сверкающей антенны за его спиной не было, но Валентин сумел разглядеть — только потому, что уже видел подобное раньше, — как едва заметно колеблется воздух около груди Эриоха. Невидимые сгустки Силы слетались к нему, покидая тела несчастных магов, сжигаемых заживо за вымышленные преступления.

Валентин пододвинулся ближе, чтобы оценить накопленную Эриохом Силу. И вздрогнул, как от удара плетью. Недавний столб пламени стал гудящей вольтовой дугой. Эриох сиял холодным, режущим глаза светом. Валентин знал, что воспринимает Силу вовсе не зрением, но даже созданный воображением образ Эриоха заставлял зажмуриться. Такой Силы не могло, не должно было существовать — но она была прямо перед Валентином, и ему оставалось только отступить.

Растирая глаза и шмыгая носом, Валентин выдавил жалкий вопрос:

— Это когда ж было-то?

Вообще-то вопрос не имел никакого смысла. Сила, уже собранная Эриохом, давала ему абсолютную власть над Побережьем. Только Избранные, повелители могучих талисманов могли бы что-то противопоставить такой Силе — но где они, эти Избранные?!